Все записи автора admin

Блог жены арестанта. Кто сказал, что бесполезно биться головой о стену?

Прошла неделя с моего приезда в колонию-поселение на свидание к мужу. Администрация продолжала делать мелкие пакости. Пошла на прием к начальнику объединения. Удивилась, что меня вызвали даже раньше других ожидавших приема сотрудников. Оказалось, что после моих публикаций из краевого управления приехала комиссия во главе с полковником В.И. Малышко.

Около часа мы подробно обсуждали проблемы колонии-поселения. А в это время муж наблюдал как в комнату свиданий практически наперегонки забегали разные сотрудники. Принесли пятилитровый чайник-термос, посуду, починили телевизор, впервые за неделю провели уборку и т.д.

Решением вопросов с бытовым обустройством комнаты свиданий мы занимались «всего-то» полгода. За это время мне была прислана куча отписок, на мужа наложено три взыскания и признание злостным нарушителем режима содержания по сфальсифицированным основаниям (на что имеются подтверждающие документы, которые мы предоставим уже в московский суд и немного попозже, но пусть для администрации это будет сюрпризом).

А решились все вопросы в течение дня. Приходят на ум строки из песни Наутилуса, на которой мы выросли: «Кто сказал, что бесполезно биться головой о стену?»

Порядок можно и нужно наводить. К сожалению, нам это пришлось делать в одиночку. И мы справились. Мужу до конца срока осталось совсем немного. Обещаем, что после его освобождения не перестанем заниматься проблемами тюремной системы. И наведем порядок не только в отдельно взятой колонии-поселении Новобирюсинска.

P.S. Это не конец истории. Начальство уедет, а мелкие пакости скорее всего продолжатся. И мы вам обязательно об этом расскажем.

Блог жены арестанта. Понедельник – день веселый

Наступил еще один день моего пребывания у мужа на свидании в колонии-поселении в Новобирюсинске. Сегодня нужно было отправить по электронке рабочие материалы. А для этого требовалось выйти за пределы учреждения. Ноутбук и телефон хранятся в поселке у знакомых мужа. Выхожу из учреждения под предлогом посещения магазина (в этой колонии-поселении магазина нет, хотя по закону он и должен быть).
Позвонила в дежурную часть, чтобы выпустили из запираемого помещения комнаты свиданий. Там сказали: «Ждите». Прождала час. К тому времени было уже понятно, что сотрудники делают нам мелкие пакости. И так живем как на стройплощадке, один только душ приходили ремонтировать трижды. Как будто нельзя было управиться за один раз.
Возвращаюсь, а меня к мужу не пускают. Говорят: «Начальник учреждения Кузнецов заявление о продлении свидания не подписал».
Как не подписал? На каком основании? Заявление же было отдано еще вчера. По закону его должны были или подписать, или отказать с указанием причин. А перечень этих причин для законной жены минимален. На месте этот вопрос решить не удалось. Муж остался в колонии, а я пошла обратно – взять мобильный телефон, чтобы звонить в Красноярский ГУФСН.
Долбанный Новобирюсинск. Мало того, что находится на краю географии, от начальства рябит в глазах, а по каждому вопросу приходится звонить в столицу края. Да и там не сильно горят желанием что-то делать. Какой-то начальник на том конце провода сказал, что нужно ждать еще одного начальника, чтобы решить вопрос.
Только положила трубку, позвонил муж. Сказал, что «хозяин» дал добро на мое возвращение обратно. Пока я ходила за телефоном, муж с таксофона дозвонился в Красноярск и заставил-таки их связаться с местным начальством, чтобы решить проблему.
Я приехала к мужу отдыхать. Тем более что закон это позволяет. Но о законе и правах человека в этой богом забытой дыре даже не слышали. У каждого начальника здесь свой личный закон. Куда же смотрят правозащитники, которые в Москве кричат на каждом углу о нарушении прав зажравшихся любителей перфомансов? А здесь две тысячи бесправных осужденных и куча их родственников не имеют никаких возможностей защитить свои законные права.
Не надо забывать, что все эти люди – наши граждане. И даже те, кто сейчас находится по ту сторону забора, рано или поздно вернутся в общество. Как они будут относиться к обществу, которому долгие годы было на них глубоко наплевать?

Блог жены арестанта. День второй

Шел второй день моего пребывания в Новобирюсинске на свидании у мужа в колонии-поселении.
Проснулась, пошла в душ. Оторванные в душевой кабинке двери никак не хотели закрываться. Так как горячей воды в Новобирюсинске просто нет, душевая кабина подключена к бойлеру. Открыла воду – бежит кипяток. Отовсюду, кроме лейки. Да и лейкой это устройство назвать сложно – просто шланг. Пришлось выходить и умываться холодной водой из умывальника.
Завтрак тоже не задался. Плита еле грела и «всего-то» за час приготовили яичницу. Чайник нагрелся градусов до тридцати и отключился. Есть оказалось тоже нечем, вилок и ложек не было. Одолжили у соседки, которая привезла вилки с собой.
Муж рассказал, что так как в Красноярском крае лагеря «красные», администрация наворачивает режим. А в этой колонии вообще все сложно, вилки изымаются даже из комнат длительных свиданий. Хотя это – колония-поселение, а в Норильске, где муж сидел на строгом режиме до перевода в колонию-поселение, в комнатах свиданий было все необходимое и даже немного больше.
Составив список претензий, попыталась высказать их администрации учреждения. Но администрация меня просто игнорировала. Тогда решила позвонить в управление ГУФСИН в Красноярск. Выйдя за пределы колонии в дежурную часть, попросила дать мне мой мобильный телефон. На что дежурный ответил: «Радкин запретил. Сказал, что если нужно куда-то звонить, надо вернуться в лагерь и воспользоваться таксофоном». Мне, вольному человеку, за пределами колонии запретили пользоваться моим же телефоном! Оказалось, что забрать телефон я могу только прервав свидание. Что я и сделала, тут же написав заявление на новое свидание. Благо, в колонии-поселении они без ограничений.
Поняв, что хамское отношение не прекратится, а мне здесь жить целый месяц, решила навести порядок. Для начала позвонила в аппарат уполномоченного по правам человека при ГУФСИН по Красноярскому краю. Там мне ответили, что самого уполномоченного Звольской сейчас на месте нет и порекомендовали решать свои проблемы самостоятельно. Этим советом я и воспользовалась.
Дело в том, что я являюсь главным редактором СМИ «Институт проблем современного общества» (ИПСО). Написала от руки журналистский запрос с просьбой дать комментарий о нарушении прав осужденных и их родственников в колонии. Пришла в канцелярию, достала печать и проштамповала запрос на глазах изумленных сотрудниц. После чего вернулась к мужу на свидание.
Буквально через два часа набежала целая свора (другого слова подобрать не могу) женщин в погонах в количестве четырех штук. Которые принялись нас убеждать, что здесь все так и должно быть. Мои возражения, что осужденные и их родственники тоже люди и имеют законное право жить в человеческих условиях, вызвали их искреннее удивление и возмущение.
В ходе долгого сумбурного диалога ранее знакомая нам зам. по тылу Беляева наконец-то согласилась, что душ нужно починить, а лампочки вкрутить. И демонстративно сообщила, что приобретет лампочки за свой счет. Что меня несколько удивило, поскольку означало, что на складе у главного завхоза целого объединения из четырех колоний лампочек нет. Для решения оставшихся вопросов нам сказали ждать понедельника, когда вернется начальство.
То есть все выходные нам придется решать свои проблемы самостоятельно. Муж сходил в лагерь, одолжил у других осужденных переносную электроплиту, чайник, посуду, принес свои ложки и кружки.
Теперь с волнением ждем понедельника. Чем еще нас порадует администрация?

Блог жены арестанта. Запись первая. Приключения начинаются

Наконец-то я отправилась на свидание к мужу. Дочь пристроена у родственников, все рабочие вопросы решены. Все нормальные люди летят в теплые края в комфортабельные отели. А я в поселок Новобирюсинск в Сибири, где всякая летающая тварь норовит откусить о тебя кусок мяса и выпить всю твою кровь. Но это ерунда, потому что я лечу к мужу, которого не видела четыре месяца, на все лето – в колонии-поселении свидания предоставляются без ограничений. Ночь на самолете, день в гостинице, еще ночь на поезде, немного на такси, и я на месте.
Два часа ждем, пока проведут досмотр, взваливаем на себя сумки и идем пешком два километра в место, определенное нам для проживания администрацией. Это здание рядом со штабом объединения ОИУ-25 ГУФСИН России по Красноярскому краю, в котором расположена комната ожидания свиданий и несколько жилых комнат.
И началось…
Обслуживающий данное помещение осужденный (по-русски говоря, уборщик), активист-помощник администрации категорически заявил мужу: «Ты здесь жить не будешь. Мне никто не звонил, идите обратно и пусть мне перезвонят сиз колонии-поселения». Отвернулся и продолжил полоскать тряпку, игнорируя нас. Мы пытались привлечь к себе внимание, на что осужденный, высказав свое явное неудовольствие, психанул, нахамил нам и побежал к более высокому начальнику. Он же помощник администрации и, несмотря на то что уборщик, по статусу явно выше другого зэка и его жены. И имеет возможность оспаривать решение отправившего нас в комнату ожидания начальника ИК-23 Кузнецова. Так и сказал: «Мне по хрену, кто вас сюда отправил, мой начальник Беляева».
Беляева – это зам. по тылу объединения. Иными словами, завхоз. Но так уж получилось, что в тот день она исполняла обязанности начальника и формально была самой главной в объединении из двух колоний строгого режима и двух колоний-поселений. Прибежав от нее, уборщик радостно сообщил, что вышестоящее начальство велело нам идти назад.
Не поняла юмора. Поэтому решила сходить к Беляевой сама. К моменту, когда нашла ее кабинет, вышеупомянутый уборщик уже забегал к ней. Без стука и без доклада. Меня это крайне удивило, поскольку недавно на мужа чуть не наложили взыскание за то, что он пытался попасть на личный прием к начальнику объединения, придя в приемные часы. Мужа не то что не пустили в кабинет, а заявили, что он вообще не имеет права находиться в помещении штаба. А здесь такая ситуация. Войдя вслед за уборщиком, я попросила его выйти и подождать снаружи. Уборщик не унимался, продолжая что-то выкрикивать из-за моего плеча.
Но разговор с Беляевой все-таки состоялся. По ее важному виду я сразу поняла, что это действительно очень большой начальник. Она это подтвердила и своими словами «главная сегодня в объединении я». И этот большой начальник, ссылаясь на то, что здании, где расположена комната ожидания, нет душа, отправила нас проживать в требующие капитального ремонта комнаты свиданий. Там якобы есть все условия.
Подойдя к дежурной части колонии-поселения, мы попросили дежурного позвонить начальнику ИК-23 Кузнецову, в подчинении которого и находится колония-поселение. Чтобы он своими глазами убедился, что условия в комнатах свиданий не соответствуют никаким требованиям.
Если вы помните, я двое суток находилась в пути. Естественно, очень устала, а уже шесть часов мы бегаем от начальника к начальнику, и никто не хочет ничего решать. Романтическое настроение было подпорчено. Мысль была одна: где бы помыться, перекусить и просто поспать.
Кузнецова мы прождали два часа, но он так и не приехал. Вместо него подъехал замполит ИК-23 Радкин. Зная о том, что комнаты для свиданий требуют капитального ремонта, мы попросили его провести обход и зафиксировать, что они не пригодны для проживания.
Почему это было важно сделать до заселения? Я не в первый раз приезжаю на свидание. И знаю, что, если не зафиксировать недостатки помещения для въезда, потом может оказаться, что это именно мы довели помещение до состояния, требующего капитального ремонта (кстати, почти так потом и вышло). А зайдя внутрь помещения и сдав телефон, ты просто лишаешься каких-либо возможностей достучаться до тюремного начальства.
Нервы были на пределе. После длительных просьб провести обход. господин Радкин (тоже большой начальник) все-таки соизволили зайти в комнаты свиданий. Но фиксировать что-либо каким-либо способом отказался. На просьбу хотя бы включить при обходе видеорегистратор, заявил: «Он нужен для других целей, он для нас, а не для вас». Хотя я-то точно знаю, что видеорегистраторы закупались именно для разрешения спорных ситуаций.
Но после восьми часов ожидания спорить сил больше не было.
Мы зашли внутрь. Душ не работал, воды в кране не было, электричества – тоже. Так я и легла спать грязная с дороги, голодная и злая.
Очень злая. Поняв, что это только начало истории, решила рассказать о ней в блоге в режиме онлайн. Продолжение следует …

История одного героя

Славе было восемнадцать, когда он стал убийцей. Выбора у него не было. Родина вручила автомат и сказала: «Там – враги. Их нужно уничтожить». В самом первом бою он понял главную истину – нужно беречь патроны. Родине патронов не жалко, но если не взять их побольше, на целый бой может и не хватить.

После очередного боя санитары решали, куда грузить его тело – в груз двести или в груз триста. Слава застонал, и взводный сказал: «Грузите к раненным в груз триста. Этот выживет».

Когда Слава вернулся домой, он был почти таким же как остальные. Правда, иногда падал в сугроб «к бою», когда мальчишки взрывали рядом петарды. О том, что пик посттравматического синдрома приходится на второе десятилетие после пережитого, он узнал от жены, которая перерыла кучу литературы, чтобы понять, что с ним происходит. После долгих уговоров он все-таки пришел в госпиталь ветеранов войн. Но ему сказали – войны в Таджикистане не было. Он не воин-интернационалист и не ветеран боевых действий. На него финансирование не предусмотрено.

Когда комбат отправлял Славу на войну, он сказал: «Я сделаю из тебя героя». А герои должны умирать молодыми. Тогда они остаются героями. На их памятники приносят цветы, их героические истории собирают сотни тысяч лайков. Покалеченные контуженные герои с поломанной психикой Родине не нужны.

Головные боли год за годом усиливались. Уходили друзья. Ромку, прошедшего Чечню, зарезали. Он дошел до дома, сел на диван, выдернул из шеи нож и тихо умер. Санька после второй отсидки уехал на вахту и насмерть разбился, упав с крыши. Вовка, прошедший Таджикистан на полгода раньше Славы, умер от передозировки. Некоторые умирали у Славы на глазах. Еще в Таджикистане погиб Володька со звучной фамилией Высоцкий. Во время боя он раненный упал со скалы. Умирал долго и мучительно, стоны были слышны на протяжении нескольких часов, в течение которых саперы разминировали окружавшее его минное поле. Экипаж ребят, имен которых Слава даже не знал, заживо сгорел в подорванном БТР. Оказалось, что у горелого человеческого мяса противный сладковатый запах.

Через год после возвращения с войны Слава женился. Она была моложе на четыре года и смотрела на своего Героя с восхищением. Спустя четыре года у них родилась дочь. А потом в их дом пришло горе. Они не думали, что их коснется житейская мудрость «никогда не давай в долг, особенно родственникам». Они были молодые и глупые, и не задумываясь одолжили Славиной родне все, что у них было. Ненадолго, всего на три недели. Просто у родственников в бизнесе возникли временные трудности, и деньги нужны были для пополнения оборотных средств.

В Питер Слава и Оля переехали с двадцатью тысячами в кармане под железное обещание родственников «пришлем деньги в течение месяца, подождите немножко». Не вернули и через год. Телефоны сменили, чтобы не беспокоили звонками. Когда сыну дяди купили машину, Слава приехал с требованием вернуть долг. Дяди дома не было. С его женой у Славы всегда были плохие отношения, но чтобы за свои же деньги его еще и оскорбляли…

Что было дальше, не помнит. Говорят, нанес родственнице семь ножевых ранений. Дядя и его сын на суде громко убивались. Судья пожалела их и назначила Славе девять лет строгого режима. С учетом явки с повинной это практически максимально возможный срок для статьи «убийство». Независимую экспертизу, доказывающую состояние аффекта, суд во внимание не принял.

Отец Славы решения суда не дождался. Он ходил к брату просить прощения за сына, но, когда тот сказал «я убью и Славку, и его жену», заперся в гараже, включил двигатель машины и умер. Отец и правда надеялся, что его жертва что-то изменит. Брат на похоронах плакал. А через месяц заплатил отморозкам, чтобы племянника в СИЗО покалечили. К счастью, не удалось. Оставшаяся вдовой Славина мать сказала Оле: «Я помогать не буду, а то Генка и меня убьет».

Так Оля осталась одна в чужом городе с шестилетним ребенком на руках. К тому времени они открыли небольшой бизнес. Она много работала. Все деньги уходили на мужа. Большая часть – на взятки, чтобы с мужем в тюрьме ничего не случилось. Еще часть – мошенникам, многие из которых были адвокатами. Они обещали вытащить Славу. Конечно же, Оля понимала, что шансы невелики. Но в такой ситуации хватаешься за любую соломинку.

Славу отправили отбывать наказание на Крайний север, за пять тысяч километров от дома. В этой колонии было правило «звонить можно один раз в три недели». Правда, оно действовало не для всех, некоторые осужденные получали возможность звонить чаще за особые заслуги перед администрацией. Слава зарабатывать «заслуги» отказался, а начал требовать у тюремных начальников соблюдения какого-то неведомого им «закона». Славу пытались ломать. В той колонии ломают не физически, там ломают психику. «Лучше бы били», — говорил он. Спустя кучу писем, жалоб, требований, поездок жены к разным генералам, от него отступились. Администрация нашла технические возможности, и осужденные стали звонить без ограничений. И Слава каждый день вырывался домой. Иногда на пятнадцать минут, иногда на полчаса. Иногда удавалось урвать у системы целый час разговоров.

Слава по мере своих возможностей занимался правозащитой. Благодаря составленным им жалобам заключенным в общей сложности было скинуто двадцать лет срока. Правда, себе он смог скинуть всего полгода. Но его многочисленные адвокаты не могли добиться и этого. В скинутые Славой полгода вошли и те два месяца, на которые суд снизил срок в качестве признания боевых заслуг. Вот такой размен: два месяца тюрьмы за шесть месяцев на войне.

Борьба с системой отнимает много времени. Как-то незаметно прошло шесть лет и подошел срок условно-досрочного освобождения. И одновременно вышел закон, согласно которому потерпевшие получили право высказывать свое мнение о целесообразности освобождения. По Славиному делу потерпевшим был признан его дядя. У дяди в жизни все наладилось, всего через год после смерти жены у него появилась молодая супруга и еще один ребенок. Но своим законным правом протестовать против УДО племянника он все равно воспользовался. К тому же еще и подал в суд иск о возмещении морального вреда. Теперь уже Слава должен дяде 700 тысяч рублей. Суд учел большой размер долга, мнение потерпевшего и отрицательную характеристику администрации исправительного учреждения и в УДО Славе отказал.

И снова началась их борьба. Теперь уже с судебной системой. Они нанимали адвокатов, писали жалобы на судей, ругались, требовали исполнения закона, требовали справедливости. Они добились справедливости, но опять не для себя. После их жалоб нарушений в суде стало меньше, сроки рассмотрения дел об УДО сократились. Но Славе судебная система в досрочном возврате домой показательно отказывала.

За четыре месяца до конца срока администрация признала Славу злостным нарушителем. Это значит, что после выхода из тюрьмы на него будет наложен «надзор» и еще несколько лет придется отмечаться в уголовной инспекции.

Самое неприятное в борьбе с системой то, что плоды от нее получают все, а шишки – тот, кто ее затеял. Система меняется в худшую сторону потому, что каждый пытается решить свою проблему, договариваясь с теми, с кем договариваться нельзя. Упрашивая не трогать конкретно его, подстраиваясь под систему, вместо того чтобы требовать соблюдения своих законных прав. И не понимая, что тем самым он убеждает тюремщиков в их абсолютной безнаказанности. И ставит крест на усилиях тех, кто идет до конца. Потому что тюремщики говорят: «Этот один жалобщик не в счет — просто единичный случай. Раз остальных все устраивает, значит, и сбоя в системе нет».

Слава и Оля вместе уже 19 лет. За последние восемь лет они стали ближе друг к другу. Он по-прежнему звонит домой каждый день. Ведет здоровый образ жизни, занимается спортом, пьет лекарства, чтобы головные боли не возвращались. Она по-прежнему летает к нему на свидания и все также с восхищением смотрит на своего Героя. Ведь он не сломался, не пошел по легкому пути, не лег под систему как другие. Он справился. Он скоро будет дома.

Все свое свободное время они тратят на борьбу с системой. Потому что они знают, что должны сделать этот мир лучше. Если не они, то кто же?

Июнь 2016

Неудовлетворительное правосудие

Условно-досрочное освобождение работает для платежеспособных

О том, что такое УДО, вся страна узнала летом прошлого года, когда из мест лишения свободы досрочно была отпущена осужденная по делу «Оборонсервиса» Евгения Васильева. Многие правозащитники тогда заявляли, что рассмотрение ходатайства Васильевой совершенно не укладывалось в сложившуюся судебную практику. Тем не менее это решение было признано соответствующим букве закона. К сожалению, при рассмотрении дел других осужденных закон соблюдается не столь скрупулезно.

На сегодняшний день механизм условно-досрочного освобождения практически не работает: в 2015 году досрочно было отпущено всего 22% осужденных, остальные — по концу срока. А ведь еще 10 лет назад шанс на досрочное освобождение имел каждый второй.

Право на УДО наступает в зависимости от тяжести преступления. Решение принимает суд, ориентируясь на характеристику из исправительного учреждения. И вот здесь наступает момент перекладывания ответственности. Ведь если человек будет освобожден досрочно, а затем совершит резонансное преступление, это скажется и на карьере судьи, и на карьере начальника исправительного учреждения. Поэтому учреждению проще дать отрицательную характеристику, а судье — отказать в УДО.

Широко распространено мнение о наличии большой коррупционной составляющей в делах об УДО, причем как в тюремном ведомстве, где «покупаются» положительные характеристики, так и в судах. Дела об УДО не относятся к категории юридически сложных. Тем не менее в каждом пятом деле участвует адвокат по соглашению, гонорар которого обычно разбит на две части: за участие в процессе (от 10 до 30 тысяч рублей) и за результат (от 30 до 60 тысяч рублей). При заключении соглашения многие адвокаты намекают, что вторая часть суммы пойдет на взятку судье. Только в одном районном суде через руки адвокатов в делах об УДО за год может проходить от 5 до 15 млн рублей. И сможет ли судья удержаться от соблазна — большой вопрос.

Выявлять подобные коррупционные связи очень сложно. Но возможно. Два года назад мы выявили случай в Норильском суде, когда один из адвокатов имел чрезмерно высокий процент удовлетворенных ходатайств у конкретного судьи. Хотя факт коррупции контролирующими органами признан не был, после нашего обращения судья ушел в отставку, а практика у адвоката сократилось втрое.

В 2016 году мы расширили «круг поисков» — была проанализирована деятельность еще 8 судов. И во многих из них имелись признаки коррупционных связей. Например, в Тагилстроевском суде один из адвокатов за два года суммарно подал около 200 ходатайств об УДО, из них отказано было только в 18 случаях. В Тавдинском суде один из адвокатов фактически является монополистом — на него приходится 40% от общего числа заявленных адвокатами ходатайств.

В Тайшетском суде, напротив, адвокаты формально ходатайств не заявляют (хотя это и не соответствует действительности). Зато наблюдаются другие любопытные явления. Ходатайства некоторых осужденных рассматриваются в день поступления, хотя обычно подготовка к процессу занимает около месяца. Принятые решения в судебной базе данных чудесным образом меняются с «отказано» на «удовлетворено», что очень похоже на фальсификацию.

При этом весьма любопытна реакция вышестоящих судов на предоставленную нами информацию. В Красноярском крае по выявленным фактам были приняты меры. Свердловский областной суд на обращение не откликнулся. Краевой суд Пермского края ответил «будем изучать». Иркутский областной суд фактически «грудью прикрыл» нижестоящий суд, сообщив, что никаких нарушений там нет, имеются лишь «ошибки». Хотя их массовость вызывает сомнения в достоверности такого заявления. Верховный суд ответил, что изучение подобных сообщений не входит в его компетенцию.

Кстати сказать, заявивший о фактах фальсификации осужденный впоследствии попал под «репрессии» — в УДО ему было отказано. Тайшетский суд по-прежнему нарушает закон — из-за несвоевременной отправки им документов освобожденные по УДО осужденные незаконно удерживаются в колонии.

Нарушение закона при рассмотрении ходатайств осужденных носит массовый характер. Затягиваются сроки рассмотрения, иногда ходатайства не принимаются к рассмотрению по надуманным основаниям. Доля положительных решений в разных судах может колебаться от 20% до 70%. Не освобождают по УДО осужденных по тяжким статьям, хотя Верховный суд и запретил подобную дискриминацию.

И это только судебная сторона УДО. А ведь есть еще и «тюремная» часть истории, связанная с «добыванием» положительной характеристики. Не дай бог никому из нас с таким столкнуться. Ведь мало к кому судебная и тюремная системы будут столь же благосклонны, как к Евгении Васильевой.

Лишение возможности освобождения — это невероятный стресс для заключенного, причем переживаемый неоднократно. А потом правоохранительные органы удивляются росту рецидивной преступности. Хотя мировая практика доказывает, что сжатая в стрессовых условиях пружина разжимается и очень больно бьет по окружающим. Человек, побывавший в ситуации полнейшего беззакония и бесправия и решившийся на повторное преступление, совершает его более цинично и жестоко.

Ольга КИЮЦИНА,
директор Института проблем современного общества,
эксперт ОГФ

Кому тюрьма, а кому дом родной

Ольга Киюцина о том, почему бюджет тюремного ведомства растет, а рецидивистов становится все больше

Газета.ru, 05.06.2016

В бюджете 2016 года на нужды Федеральной службы исполнения наказания заложены расходы в размере 265 млрд руб. Если разделить эту сумму на общее число заключенных, получится свыше 400 тыс. руб. в год на человека. Вот только до самих заключенных мало что доходит — почти 75% всех расходов идет на содержание сотрудников ведомства. И главное, тюрьма не исправляет преступников, а лишь готовит новых. Сегодня почти половина осужденных — это рецидивисты. А количество заключенных в нашей стране втрое выше среднемировых значений.

По числу заключенных в расчете на 100 тыс. населения Россия отстает лишь от США да еще от нескольких стран третьего мира. Содержание столь большого количества заключенных дорого обходится государству. В бюджете этого года на финансирование ФСИН заложены расходы в размере 265 млрд руб., но при этом реальное обеспечение заключенных часто осуществляется за счет их родственников.

Согласно докладу экспертов Совета Европы по итогам исследования пенитенциарных систем европейских государств, Россия, имея самый большой бюджет тюремного ведомства среди европейских стран, тратит на содержание одного заключенного в день в 50 раз меньше среднеевропейского уровня — €2,2 в день (по среднегодовому курсу евро в 2012 году). И за последнее время ситуация существенно не изменилась.

При этом трудоустроенные осужденные согласно закону компенсируют государству расходы на свое содержание — питание, одежду, коммунальные услуги. После всех вычетов на руках обычно остается 1–3 тыс. руб. Нетрудоустроенных осужденных (таких около 60–65%) государство обеспечивает едой и одеждой по минимальным стандартам — например, на питание одного заключенного закладывается от 1000 до 2500 руб. в месяц (30–80 руб. в день).

Рост бюджетных расходов на содержание ФСИН России за последнее десятилетие оказался просто фантастическим — почти в 6 раз, с 48 млрд руб. в 2004 году до 269 млрд руб. в 2015-м.

При увеличении финансирования ставились самые благие цели — гуманизация системы наказания и улучшение положения заключенных. Однако по факту почти все выделяемые средства стали уходить на содержание самой системы, а заключенные особых улучшений и не заметили.

Из года в год ФСИН занимает одну из лидирующих позиций по числу выявленных Счетной палатой нарушений. Самым громким стал скандал с закупкой электронных браслетов, по результатам которых бывший глава ФСИН Александр Реймер был отправлен за решетку. Причем успех данного расследования был обусловлен активностью нового руководства ФСИН, явно не желавшего брать «на баланс» проблемные «активы» предшественников.

Ни у общества, ни даже у большинства контролирующих органов нет никаких возможностей для контроля за этими многомиллиардными потоками.

По уровню закрытости тюремная система уступает разве что разведывательным структурам.

За последние годы в системе исполнения наказаний дважды сменилось руководство. В 2009 году в ведомство пришла команда вышеупомянутого Реймера, деятельность которой закончилась большим коррупционным скандалом. С 2012 года ФСИН руководит команда Геннадия Корниенко, которая за четыре года работы тоже особых успехов не показала: в колониях по-прежнему вспыхивают бунты, права осужденных все так же нарушаются, а рецидивная преступность среди вышедших на свободу заключенных стала расти более быстрыми темпами.

К 2013–2014 годам доля ранее судимых лиц в общем числе осужденных приговорами суда достигла 44–45% — это абсолютный рекорд в истории современной России,

тогда как в начале двухтысячных этот показатель был ниже 25%.

Среди последних эксцессов в тюремной системе — бунт в Можайской воспитательной колонии для несовершеннолетних в феврале 2016 года. Его устроили подростки, которые получили отказ в досрочном освобождении, несмотря то что всеми возможными способами пытались доказать свое правопослушное поведение и нежелание продолжать криминальную карьеру. Больше всего правозащитники были возмущены претензиями тюремщиков к воспитанникам. В записях в журналах о наказании фигурировали такие нарушения, как «стоял без перчаток на поверке», «смеялся при смотре телепередач», «не доложил о том, что пуговицу пришил». Подобные нарушения никак нельзя трактовать как преступное поведение, но уже сам факт наличия нарушений в личном деле на практике фактически равняется отказу в УДО.

О разбалансированности системы говорит и то, что ее все больше ругают сами тюремщики. Многие из них практически живут на работе. Причина банальна — во ФСИН крайне высок уровень бюрократизации, нет четкой регламентации деятельности, а количество «начальников» просто зашкаливает.

Сейчас в расчете на каждых двух заключенных приходится один сотрудник ведомства. Причем численность работающих во ФСИН снижается медленнее числа заключенных. Так, с 2007 года количество заключенных уменьшилось на 26%, а число сотрудников ФСИН — всего на 20%.

Характерно, что эта диспропорция наблюдается на фоне повышения уровня технического оснащения и автоматизации исправительных учреждений. При том что автоматизация объективно должна вести к сокращению штатной численности, поскольку значительная часть функционала перекладывается на автоматику.

Проверки осужденных уже давно проводятся по отпечаткам пальцев. Повсюду установлены видеокамеры. Закуплено современное оборудование, позволяющее выявлять даже хорошо спрятанные запрещенные предметы. Каждому сотруднику при выходе на дежурство выдается видеорегистратор. К концу 2015 года в учреждениях ФСИН было установлено 3043 телевизионные системы видеонаблюдения, 56 240 видеокамер, использовалось 12 770 персональных видеорегистраторов. Во многих исправительных учреждениях практически нет участков, свободных от видеонаблюдения. На эти меры выделены колоссальные средства, и они реально способны обеспечить тотальный контроль и безопасность системы.

Но срабатывает человеческий фактор. Досмотры осужденных по-прежнему проводятся вручную, потому что сотрудники не могут настроить металлодетекторы. До сих пор процветает совершаемое из-за решетки телефонное мошенничество.

Именно тюрьмы стали родоначальниками схем «ваш сын попал в аварию, срочно переведите деньги».

По признанию ФСИН, только за 2015 год из-за решетки было совершено 1238 преступлений с использованием мобильных средств связи. Другие ведомства утверждают, что таких случаев гораздо больше.

В контролирующие органы от заключенных поступает огромное количество жалоб на незаконные действия тюремщиков, обоснованность которых можно было бы легко проверить путем просмотра видеозаписей. Но сотрудники забывают включать видеорегистраторы, записи с камер наблюдения не сохраняются, иногда запись и вовсе не ведется.

Одновременно с этим «качество» выходящих на свободу людей стремительно падает. На сегодняшний день уже каждое второе преступление в стране совершается ранее судимыми лицами (10 лет назад — каждое четвертое). Это говорит о том, что в нынешнем виде уголовно-исполнительная система окончательно перестала выполнять свою основную функцию исправления преступников.

И это при том, что для нормальной работы системы исполнения наказания на уровне государства сделано уже очень много. Выделено финансирование. Закуплено оборудование. Приняты важные поправки в уголовно-исполнительный кодекс. Для снижения влияния криминальной среды организовано обособленное отбывание наказания для впервые осужденных лиц и рецидивистов. Разработана система «социальных лифтов», позволяющая оценить стремление осужденных к законопослушному образу жизни. И многое-многое другое.

Но в единую картину эти пазлы так и не сложились. Причина — отсутствие системного подхода. Каждый из новых руководителей приходил во ФСИН с наполеоновскими планами по кардинальному реформированию системы со строительством тюрем по европейскому образцу и соответствующим финансированием.

Пора признать, что у страны нет возможностей для реализации масштабных и дорогостоящих реформ.

Пора уже начинать двигаться эволюционным путем и проводить нормальную системную работу по отладке имеющихся механизмов. Руководству ФСИН не стоило бы так часто ездить в заграничные командировки с целью «обмена опытом» и сосредоточиться на работе на местах. Только в этом году делегации ФСИН России уже успели посетить исправительные учреждения Кубы, Испании, Вьетнама. Большим вопросом остается то, насколько «передовым» является опыт посещаемых стран и почему этот опыт никак не сказывается на улучшении ситуации в российской тюремной системе.

Необходимо выстроить и понятную кадровую политику. Прежде всего в руководящих структурах. В 20 регионах руководители управлений находятся в статусе исполняющего обязанности, что явно не способствует принятию ответственных решений.

Необходимо обновить всю существующую нормативную базу под текущие реалии, написать понятные и прозрачные инструкции и регламенты, а затем контролировать их исполнение. Разработать систему целевых показателей оценки эффективности работы подразделений и исправительных учреждений.

Организовать систему мониторинга за квалификацией кадров, в том числе путем проведения аттестаций и внезапных проверок на знание законов. Обеспечить единую систему видеоконтроля за местами лишения свободы с возможностью доступа к этим материалам по запросу суда и прокуратуры.

Это нудная, монотонная, кропотливая и неинтересная работа. Но ее придется делать, чтобы тюремная система окончательно не превратилась в «кузницу преступников».

И самое главное — принять реальные меры по сокращению количества заключенных и численности сотрудников самого тюремного ведомства. Страна в условиях кризиса не может себе позволить кормить такое огромное количество взрослых, здоровых и трудоспособных людей, не приносящих никакой пользы для экономики.

Институтом проблем современного общества подготовлен проект «Концепция повышения эффективности исправительной системы». Основные тезисы концепции: снижение числа заключенных за счет механизмов УДО и альтернативных видов наказаний; создание открытой информационной системы по осужденным; усиление прокурорского надзора; усиление управленческого звена во ФСИН. А также решение текущих организационных проблем в работе ФСИН, таких как корректировка нормативной базы, обеспечение единой системы видеоконтроля, изменение кадровой политики, разработка системы целевых показателей оценки учреждений.

Предложенные в проекте концепции мероприятия носят в основном организационный характер, не требуют больших финансовых затрат и изменений законодательной базы, могут быть реализованы в течение одного-двух лет. Результатом станет повышение прозрачности системы, снижение затрат на ее содержание, сокращение числа заключенных с одновременным снижением уровня рецидивной преступности.

Площадку для обсуждения проекта концепции уже предоставил Комитет гражданских инициатив, к обсуждению приглашены правозащитники, общественные организации и общественно-политические движения.

Автор — директор Института проблем современного общества, эксперт Общероссийского гражданского форума

За прокурорами предлагают установить надзор

Реформе уголовно-исполнительной системы должна помочь открытость перед обществом

26 мая 2016, Независимая газета

Екатерина Трифонова
Корреспондент отдела политики «Независимой газеты»

Предложения по реформированию Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН), по информации «НГ», подготовлены в Институте проблем современного общества (ИПСО). По мнению его экспертов, в нынешнем своем виде пенитенциарная система преступников не исправляет, а наоборот, порождает рецидивистов, причем за деньги налогоплательщиков. Поэтому реформа ФСИН прежде всего должна быть направлена на повышение ее открытости перед обществом.

В распоряжении «НГ» оказался проект «Концепции повышения эффективности исправительной системы», в котором предлагаются меры по повышению прозрачности работы ФСИН и снижению бюджетных затрат на ее содержание. После общественного обсуждения концепцию представят на заседании Комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина.

Сегодня в российских тюрьмах находится около 650 тыс. человек. Таким образом, Россия занимает второе после США место в мире по количеству заключенных. На ФСИН федеральный бюджет ежегодно выделяет около 270 млрд руб. То есть примерно 400 тыс. руб. на одного заключенного.

Однако, как отметили специалисты ИПСО, «из этой суммы непосредственно на содержание осужденных идет не более 10–15%, а почти 75% приходится на обеспечение сотрудников ФСИН». Их же по стране около 300 тыс. человек. Так что «реальное обеспечение заключенных чаще всего осуществляется за счет их родственников», уверяют авторы концепции. При этом они утверждают, что учреждения исполнения наказаний давно зарабатывают на осужденных. Речь идет о поборах, серых схемах на производстве, принудительном труде.

При этом работа самого ФСИН глубоко убыточна, настаивают эксперты. По итогам прошлого года производственным сектором исполнительной системы было выпущено товарной продукции, выполнено работ и оказано услуг на сумму всего около 30 млрд руб., к тому же «из них более половины объема выпуска идет на нужды самой ФСИН».

Несмотря на огромные финансовые вливания, отмечается в документе, уровень рецидивной преступности растет. По статистике, каждое второе преступление совершается ранее судимыми лицами. Среди находящихся в местах лишения свободы осужденных количество рецидивистов достигло 64%, хотя еще несколько лет не превышало 50%.

«Это позволяет сделать вывод о том, что проблема заключается не в нехватке финансирования, а в том, что в нынешнем виде уголовно-исполнительная система окончательно перестала выполнять свою основную функцию исправления преступников и обеспечения их подготовки к нормальной жизни в обществе», – подчеркивается в концепции.

Помимо финансовой нагрузки, большое количество заключенных создает колоссальную нагрузку и на судебную систему. За год суды рассматривают свыше 100 тыс. ходатайств об условно-досрочном освобождении (УДО), замене наказания на более мягкое, о пересмотре приговора: «При такой нагрузке возникают сомнения в качестве решений. Система принятия решений является крайне непрозрачной». В результате, указывают эксперты, судебная система, по сути дела, устранилась от внимания к проблемам УДО и все чаще стала принимать сторону администраций учреждений, не рекомендующих соответствующие ходатайства.

В ИПСО полагают, что если менять подход к организации работы исправительной системы, то начинать нужно именно со снижения числа заключенных за счет механизмов УДО и альтернативных видов наказаний. Кстати, экспертами установлена прямая зависимость между доступностью УДО и уровнем рецидивной преступности. По их словам, «лица, которым неоднократно было отказано в таком акте гуманизма, более склонны к повторному совершению преступлений».

Авторы концепции предлагают создать открытую информационную систему по всем осужденным. Предлагается помещать в нее необходимые данные о заключенных – о совершенном деянии, наказании, поведении в местах лишения свободы, мерах по компенсации причиненного его преступлением вреда. «Это повысит уровень общественного контроля над отбыванием наказаний без вмешательства в работу ФСИН», – говорится в документе.

Есть в нем и рекомендация по усилению прокурорского надзора за ФСИН. Специалисты ИПСО констатируют: «Требуется периодическая ротация кадров либо проведение мероприятий по контролю над деятельностью прокуратур по надзору с выездными проверками. Возможно, имеет смысл выведение прокуроров по надзору из состава региональных прокуратур в федеральное подчинение – это 2–3 тыс. человек».

Эксперты выдвинули и предложение по обновлению всей нормативной базы ФСИН, в том числе инструкций и регламентов, «под текущие реалии, внедрение единых стандартов по всей системе», а также установлению единой системы видеоконтроля за местами лишения свободы с возможностью доступа к этим материалам по запросу суда и прокуратуры.

 

Концепция повышения эффективности исправительной системы

КОНЦЕПЦИЯ ПОВЫШЕНИЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ ИСПРАВИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ (проект)

скачать в pdf

Автор. Киюцина Ольга, «Институт проблем современного общества» (http://i-pso.ru/), o.kiyutsina@yandex.ru

Проблема:

  • Россия занимает 2-е место по числу заключенных на 100 тысяч населения среди основных экономик
  • Каждое второе преступление совершается ранее судимыми лицами (10 лет назад – каждое четвертое)
  • Уровень преступности за 10 лет снизился в 1,6 раза, число заключенных сократилось в 1,2 раза
  • ФСИН занимает 3-е место среди силовых ведомств по объемам финансирования
  • Досрочно освобождается каждый пятый осужденный (10 лет назад – каждый второй)
  • Тюремная система в нынешнем виде исчерпала себя во всем мире. Европейская система доходит до абсурда (дело Брейвика). О непомерно высоких расходах на содержание заключенных заявил Обама.
  • Вывод: Тюремная система в нынешнем виде не справляется с исправлением преступников, но при этом обходится очень дорого и для бюджета, и для общества.

concept1

concept2

 

Мероприятия:

1. Снижение числа заключенных за счет механизмов УДО и альтернативных видов наказаний.

2. Создание открытой информационной системы по осужденным. Общество имеет право знать кто, за что и как сидит. Аналоги подобных персонализированных систем уже есть. Примеры – служба судебных приставов, электронный дневник. По осужденным технически система будет не сложнее. Информация об осужденных уже сейчас открыта – суды публикуют в открытом доступе данные о решениях по уголовным делам. В открытом доступе публикуются тексты решений об УДО, из которых можно получить информацию об осужденном. О должниках и преступлениях личная информация открыта, почему должна быть закрыта информация об отбывании наказания преступниками?

Как это работает. На каждого осужденного заводится дело в электронном виде. В нем указывается место отбывания наказания, статья, срок, дата наступления УДО, наличие иска по делу и его погашение, информация о поведении в местах лишения свободы (взыскания, поощрения, поддержание социальных связей, характеристики психолога, другие сведения в соответствии с концепцией социальных лифтов) и т.д.
Проблемы, которые решит открытая информационная система:

  • Повышение уровня общественного контроля за отбыванием наказаний без вмешательства в работу ФСИН;
  • Повышение уровня контроля за ошибками, возможными фальсификации, расширение возможностей обжалования необоснованных/незаконных действий в тюремном ведомстве;
  • Снижение уровня бюрократии во ФСИН (сейчас одни и те же данные постоянно дублируются разными сотрудниками, имеется огромное количество бумажной работы);
  • Сокращение числа обращения родственников (о местонахождении осужденного, его поведении);
  • Защита интересов потерпевших (будут владеть полной информацией о причинителе вреда и его исправлении);
  • Упрощение и ускорение судебного делопроизводства за счет его частичной автоматизации. Суд будет видеть информацию по каждому осужденному в систематизированной форме, что позволит более объективно выносить решения. Повысится прозрачность при вынесении решений об УДО, сократятся возможности для коррупционных проявлений;
  • Создание единой системы позволит создать инструмент для оценки эффективности работы учреждений ФСИН (сравнение учреждений позволит «отлавливать» наиболее проблемные).

3. Усиление прокурорского надзора. Правозащитники заявляют о том, что в некоторых регионах бездействует прокуратура по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях. В результате ослабляется государственная функция реальной оценки и воздействия на ситуацию. Требуется усиление контроля за прокурорами по надзору на федеральном уровне.

4. Устранение организационных проблем. Обновление всей нормативной базы ФСИН (инструкций, регламентов) под текущие реалии, внедрение единых стандартов по всей системе. Разработка системы целевых показателей оценки эффективности работы подразделений и исправительных учреждений. Организация системы мониторинга за квалификацией кадров. Обеспечение единой системы видеоконтроля за местами лишения свободы с возможностью доступа к этим материалам по запросу суда и прокуратуры.

5. Усиление управленческого звена во ФСИН. В процессе работы нынешней команды управленцев уровень рецидивной преступности среди бывших осужденных стал расти более быстрыми темпами. Доля повторно осужденных среди отбывающих наказание в 2015 г. – 63%, в 2012 г. – 55%, в 2005 г. – 48%.

Предложенные в данном документе мероприятия носят в основном организационный характер, не требуют больших финансовых затрат и изменения законодательной базы, могут быть реализованы в течение 1-2 лет, приведут к повышению прозрачности системы и снижению затрат на ее содержание

 

ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА

Введение

concept3В России в местах лишения свободы находится около 650 тысяч человек, по этому показателю наша страна занимает второе место в мире после США. При численности населения в 2,4% от общемировой в РФ содержится около 7,5% от общего числа заключенных по всему миру. В расчете на 100 тыс. населения в России приходится свыше 460 заключенных. Это второе место среди стран с сопоставимым уровнем развития экономики.

В определенной степени столь значимое число заключенных объясняется тем, что преступность в РФ до сих пор остается достаточно высокой. Однако если сравнивать с другими странами бывшего СССР, то уровень преступности у нас является сопоставимым, а вот показатель численности осужденных в расчете на 100 тыс. населения в России вдвое выше.

concept4Уровень преступности в России за 10 лет снизился в 1,6 раза, причем количество тяжких и особо тяжких преступлений насильственного характера уменьшилась еще значительнее. При этом доля отбывающих наказание за такие преступления стабильно растет.

concept5С 2011 г. в структуре численности заключенных исправительных колоний основная доля принадлежит лицам, отбывающим наказание за убийства. К 2015 г. она достигла максимальных значений – 28% и продолжает расти. При этом на долю вынесенных судами приговоров за убийства в 2015 г. пришлось всего 1,28% от общего числа обвинительных приговоров (в 2005 г. – 2,31%). Все меньше лиц, совершивших преступления данной категории, освобождается условно-досрочно (хотя такой подход и противоречит требованиям закона).

Более четверти осужденных отбывает наказание за преступления, связанные с наркотиками (10 лет назад – менее 10%). При этом правозащитники утверждают, что угроза заведения дела по подобной статье часто используется для отъема бизнеса.

В условиях общего снижения преступности становится все более актуальным вопрос рецидива у ранее осужденных лиц. К 2013-2014 гг. доля ранее судимых лиц в общем числе осужденных приговорами суда достигла 44-45% — это абсолютный рекорд в истории современной России.

concept6

concept7

Среди находящихся в местах лишения свободы осужденных доля ранее отбывавших наказание лиц к 2014-2015 гг. достигла 63-64%, хотя до 2012 г. не превышала 50‑53% (кстати сказать, нынешнее руководство ФСИН работает именно с 2012 г.).

concept8С 2003 г. бюджетные расходы на уголовно-исполнительную систему выросли в 6 раз. При увеличении финансирования ставились цели гуманизация системы наказания и улучшения положения заключенных. Однако по факту почти все выделяемые средства стали уходить на содержание самой системы.

Ежегодный бюджет ФСИН составляет порядка 270 млрд.руб. – около 2% от бюджета страны. В расчете на одного заключенного расходы составляют порядка 400 тыс.руб. в год. Однако из этой суммы непосредственно на содержание осужденных идет не более 10-15%. Почти 75% всех расходов приходится на содержание сотрудников ФСИН, в то время как реальное обеспечение заключенных чаще всего осуществляется за счет их родственников.

Работа ФСИН глубоко убыточна. По итогам 2015 г. производственным сектором УИС выпущено товарной продукции, выполнено работ и оказано услуг на сумму всего около 30 млрд.руб., из них более половины объема выпуска идет на нужды самой ФСИН. Причем это только выручка без учета затрат, размер прибыли (убытка) неизвестен.

Убытки формируются несмотря на то, что осужденные являются самой низкооплачиваемой категорией работников, а их трудовые права массового нарушаются.

Пример: В некоторых исправительных учреждениях фактически имеет место принуждением к рабскому труду (работе по 80 часов в неделю), хотя по документам требования трудового законодательства соблюдаются.

Пример: В исправительном учреждении осужденным не предоставляется отпуска. После года работы происходит увольнение с выплатой компенсации за неиспользованный отпуск и повторный прием на работу

Государство получает минимальные доходы, но несет огромные расходы на содержание ФСИН. В то же время на производствах существуют «серые» схемы и коррупционные явления.

Пример: На предприятии, занимающемся заготовкой леса, периодически происходят пожары, после чего лес списывается, а фактически перепродается

Помимо финансовой нагрузки, большое количество заключенных создает колоссальную нагрузку на государственный аппарат и судебную систему. Заключенные пытаются сократить срок пребывания в местах лишения свободы и отстаивать свои права. За год суды рассматривают свыше 100 тысяч ходатайств об УДО и замене неотбытого срока наказания более мягким наказанием, а также огромное количество иных заявлений заключенных (о пересмотре приговоров и иных судебных решений, об обжаловании действий сотрудников ФСИН и т.п.). Более 38,5 тысяч обращений граждан в 2015 г. поступило в ФСИН, за год количество обращений выросло почти на 30%.

При этом меры по контролю со стороны руководящего звена ФСИН и прокуратуры оказываются недостаточными. Такой вывод можно сделать исходя из большого количества обращений граждан в высшие органы государственной власти и центральные органы управления (в 2015 г. свыше 14 тысяч обращений). Многократное обращение по «незначительным» (согласно оценке ФСИН) вопросам в разные инстанции свидетельствует о том, что люди не могут добиться решения этих вопросов ни низовом уровне.

Судебная система, которая могла бы исправлять недостатки в работе ФСИН, фактически самоустранилась от решения этих проблем, чаще всего становясь на сторону администрации учреждения, а не осужденного, в том числе и вопросах досрочного освобождения из мест лишения свободы.

Несмотря на огромные финансовые вливания государства, уровень рецидивной преступности продолжает расти. Это позволяет сделать вывод о том, что проблема заключается не в нехватке финансирования, а в том, что в нынешнем виде уголовно-исполнительная система окончательно перестала выполнять свою основную функцию исправления преступников и обеспечения их подготовки к нормальной жизни в обществе. Необходимо полностью менять подход к организации работы исправительной системы.

 

1. Снижение числа заключенных за счет механизмов УДО и альтернативных видов наказаний

То, что количество заключенных в стране чрезмерно, признают уже многие органы власти. Однако на федеральном уровне системные решения не принимаются из-за опасения роста преступности в случае массового освобождения осужденных. На местах заключенные зачастую остаются за решеткой из-за того, что лица, занимающие государственные должности, опасаются карьерных последствий в случае повторного совершения преступлений лицами, освобожденными по их решению или с их рекомендацией.

concept9Несмотря на то, что на государственном уровне уже много лет подряд декларируется необходимость отказа от наказания в виде лишения свободы для лиц, совершивших нетяжкие преступления, доля отбывающих наказание со сроком менее 3 лет за последние десять лет оставалась стабильной и составляла в среднем 22-24% от общей численности отбывающих наказание осужденных.

С каждым годом сокращается доля освобождаемых условно-досрочно (УДО) или в связи с заменой лишения более мягким наказанием (ст.79 УК РФ). Если до 2006 г. более половины освобождаемых лиц выходило на свободу досрочно, то к 2015 г. – лишь каждый пятый.

Существует тесная зависимость между досрочным освобождением осужденных из мест лишения свободы и уровнем рецидивной преступности (корреляция 86%). Чем реже применяется УДО, тем выше уровень рецидива. Объясняется наличие подобной зависимости тем, что лица, которым неоднократно было отказано в таком акте гуманизма (а зачастую, и справедливости) как условно-досрочное освобождение, более склонны к повторному совершению преступлений. В то же время среди осужденных без изоляции от общества уровень повторной преступности, напротив, очень низок, в 2015 г. он составил всего 1,5%.

concept10

Вопрос досрочного освобождения осужденного зависит от решения суда, на которое значимое влияние оказывает позиция администрации исправительного учреждения, готовящей характеристику на осужденного.

Среди тех, кто сталкивался с практикой рассмотрения дел об УДО, широко распространено мнение о наличии большой коррупционной составляющей, причем как в тюремном ведомстве, где «покупаются» положительные характеристики, так и в судах. Такие домыслы не всегда беспочвенны.

«Институт проблем современного общества» разработал и апробировал методику выявления сомнительных и коррупционных связей в судах, которые, как правило, осуществляются через посредничество адвокатов. Имеются и другие проблемные моменты в работе судов, такие как затягивание процесса, неисполнение требований закона при обосновании решений даже по формальным признакам и т.п. При этом судьи чрезмерно перегружены, один судья за один день может рассматривать свыше 30 дел об УДО, при такой нагрузке возникают сомнения в качестве решений. Система принятия решений об УДО является крайне непрозрачной.

При этом снижение числа заключенных без роста рецидивной преступности вполне реально при использовании прозрачных и понятных процедур досрочного освобождения и замены наказания более мягким видом наказания. Для этого имеется необходимая законодательная база, но ее возможности не используются из-за отсутствия четкой системы критериев оценки поведения осужденных.

 

2. Создание открытой информационной системы по осужденным

Предлагается создание системы данных, в которой будет содержаться информация об осужденных в едином формате. В том числе данные о совершенном деянии, назначенном наказании, поведении осужденного в местах лишения свободы, мерах по заглаживанию причинного преступлением вреда и т.д. Фактически по каждому осужденному должна быть заполнена стандартизированная анкета на 1-3 страницы, где большинство вопросов будет закрытыми.

Пример вопросов для анкеты:

  • Состоит в браке – да/нет. Если да, то с какого года (количество лет в браке);
  • Поддерживает связи с родственниками – да/нет. Если да, то с кем именно (жена, дети, родители, иные близкие родственники, дальние родственники и т.п.);
  • Обучался ли дополнительной профессии – да/нет. Если да, то какой (указать);
  • Занимается спортом – да/нет. Если да, то каким (указать).

Создание подобной системы позволит решить большое количество задач, в том числе повысит прозрачность деятельности ФСИН и судов, принимающих решение об УДО. Систематизация и автоматизация позволит снизить бюрократическую нагрузку в этих структурах.

concept11

Обработка персональных данных осужденных допускается согласно ст.10 п.2 пп.6, 7 Закона «О персональных данных». Сейчас данные по осужденным в открытом доступе имеются в ГАС «Правосудие» (судебные решения о назначении наказания, материалы об УДО и т.д.).

Финансирование создания подобной информационной системы будет относительно невелико (например, на создание ГАС «Правосудие» в 2004-2006 гг. было потрачено порядка 1,5 млрд.руб.), а ее использование будет иметь значительный социально-экономический эффект. Создание подобной системы сможет сократить расходы на документооборот, поскольку большой объем ныне закрытой и предоставляемой по запросу информации окажется в открытом доступе. Повышение прозрачности исправительной системы благоприятно скажется на имидже ФСИН, который сейчас крайне негативен.

В дальнейшем использование единой системы позволит создать инструмент для оценки эффективности работы отдельных учреждений и территориальных подразделений ФСИН и будет способствовать выявлению проблемных участков.

 

3. Усиление прокурорского надзора

Прокуратуры по надзору за соблюдением законов в ИУ работают в местах дислокации исправительных учреждений. Подчиняются прокурору соответствующего субъекта федерации. Прокуроры по надзору рассматривают обращения заключенных, присутствуют при рассмотрении судом материалов об УДО и высказывают свое мнение о его целесообразности.

Правозащитники утверждают, что сложившаяся система прокурорского реагирования неэффективна.

Пример: Прокурор по надзору поддерживает ходатайства об УДО осужденных, заключивших договор с конкретным адвокатом

Пример: Прокуратура по надзору не реагирует на заявления осужденных об их привлечении к рабскому труду

По мнению правозащитников, наименее эффективен прокурорский надзор в Челябинской области, Башкортостане, Карелии, Саратовской области, Красноярском крае.

У работников прокуратуры и администрации исправительного учреждения в процессе долгой совместной работы могут возникать неформальные взаимоотношения, негативно влияющие на выполнение контролирующих функций. Требуется периодическая ротация кадров либо проведение мероприятий по контролю за деятельностью прокуратур по надзору с выездными проверками. Возможно, имеет смысл выведение прокуроров по надзору из состава региональных прокуратур в федеральное подчинение (это 2-3 тысячи человек).

 

4. Решение текущих организационных проблем

Корректировка нормативной базы

Единая нормативная база во ФСИН отсутствует. Многие документы противоречат друг другу, некоторые положения морально устарели. В особенности это касается условий отбывания наказания.

Пример: В п.35 Правил внутреннего распорядка ИУ предполагается, что проверки осужденных в ненастную погоду и при низкой температуре проводятся в помещении. При этом расшифровки определения «низкая температура» не дается, приводится лишь ссылка на Правила о работе на открытом воздухе в холодное время года, принятые в 1929 г.

Много злоупотреблений связано со свиданиями осужденных с лицами, не являющимися родственниками.

Пример: Свидания с лицами, не являющимися родственниками, предоставляется с разрешения начальника исправительного учреждения. В некоторых учреждениях такое разрешение можно получить за взятку

Отсутствуют единые регламенты по вопросам, оставленным на усмотрение начальника учреждения. В частности, не регламентирован порядок предоставления отпуска за пределами исправительного учреждения, выдачи разрешения на проживание с семьей для осужденных к колонии-поселению и т.п.

Пример: в некоторых учреждениях отпуска с выездом предоставляются, в большинстве – не предоставляются. В Красноярском крае в 2015 г. всего 144 осужденным был предоставлен ежегодный отпуск с выездом за пределы учреждения (это всего 0,6% от общего числа осужденных)

Пример: Жена готова купить дом и переехать вместе с детьми в населенный пункт, где расположена колония-поселение, но начальник учреждения не дает разрешения на проживание осужденного с семьей

Отсутствуют единые требования к передачам.

Пример: В большинстве исправительных учреждений в передачах принимают конфеты без оберток, сигареты – без пачек и т.д., хотя подобные требования нормативными актами не предусмотрены

Сотрудники при формулировании требований должны уметь обосновывать их со ссылкой на законы и нормативные акты. Сейчас многие сотрудники даже не знают о существовании целого ряда нормативных актов и, соответственно, не могут правильно организовать свою работу. По многим важным вопросам нормативная база отсутствует, они решаются на усмотрение администрации, соответственно, возможны злоупотребления.

Необходимо разработать единый внутриведомственный свод инструкций и регламентов в отношении условии отбывания наказаний. Наличие таких документов позволит сократить количество спорных ситуаций и злоупотреблений.

В отчете за 2015 г. ФСИН сообщает о том, что разработан проект новых Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений. Однако для обсуждения общественностью данный документ не предоставлен. О том, что новый проект подготовлен, сообщается не впервые – в 2013 г. Минюст уже рапортовал о том же.

При этом многие разработанные документы не используются. Например, было разработано Положение «О системе «социальных лифтов» для осужденных», в котором сформулированы четкие критерии для оценки поведения осужденных, однако данный документ так и остался в статусе «эксперимента».

Необходимо принятие документа, регламентирующего наложение взысканий за нарушения. В настоящее время этот вопрос полностью решается на усмотрение администрации учреждения, из-за чего имеют место злоупотребления. Необходимо разработать документ, который будет определять размер наказания по каждому виду нарушений.

Пример: В одном исправительном учреждении за курение в неположенном месте может быть наложено наказание в виде водворения в ШИЗО на 5 суток, неопрятный внешний вид (не застегнута пуговица) – 3 суток. В другом исправительном учреждении за подобные нарушения ограничиваются беседой. В третьем – накладывают штраф

Вся нормативная база, касающаяся условий отбывания наказаний, должна быть в свободном доступе. В настоящее время на сайте ФСИН России отсутствует раздел с нормативными актами. Некоторые документы, регулирующие вопросы условий отбывания наказания имеют гриф «для служебного пользования», хотя не содержат никакой информации, распространение которой может влиять на безопасность.

 

Обеспечение единой системы видеоконтроля

В учреждениях ФСИН установлено 3043 телевизионные системы видеонаблюдения, 56 240 видеокамер, используется 12 770 персональных видеорегистраторов, которыми обеспечены сотрудники дежурных смен. В большинстве исправительных учреждений практически нет участков, свободных от видеонаблюдения. Несмотря на это, при возникновении спорных ситуаций зачастую оказывается, что видеозапись инцидента ФСИН предоставить не может. Либо (что более вероятно) не хочет. Видеозаписи позволили бы подтвердить или опровергнуть информацию о применении насилия сотрудниками ИУС. В 2015 г. было возбужденно всего 6 уголовных дел в отношении сотрудников учреждений по фактам применения физической силы и специальных средств. При том что объективно случаев насилия не может быть так мало в системе, где находится почти 1 млн.чел. (заключенных и сотрудников). В более мелких спорах видеозапись получить вообще невозможно.

Пример: На осужденного наложено взыскание за невежливое обращение к сотруднику администрации. Осужденный утверждал, что он пытался в вежливой форме обжаловать незаконные действия сотрудника. К моменту рассмотрения в суде искового заявления осужденного видеозапись была стерта, так как нормативный срок хранения видеозаписей составляет 20 дней.

Государство выделяет значимые средства для обеспечения правопорядка в учреждениях. Причем это касается как действий осужденных, так и действий сотрудников ФСИН. Поэтому сотрудники учреждений не должны иметь доступа к редактированию видеозаписей. Все видеозаписи следует хранить на единых серверах главного управления ФСИН России. Доступ к этим материалам должен предоставляться по запросу суда и прокуратуры, а отсутствие видеозаписи – трактоваться в пользу осужденного.

Изменение кадровой политики

Оценка квалификации кадров во ФСИН недостаточно эффективна, зачастую носит формальный характер, карьерное продвижение зависит от субъективных оценок вышестоящих руководителей.

Пример: Сотрудник исправительного учреждения не мог добиться карьерного повышения, несмотря на то, что получил высшее образование и прошел переподготовку. Был переведен на новую должность только после личного обращения в Главное управление ФСИН России.

Необходимо внедрение единой системы оценки кадров, проведение аттестаций в форме тестовых заданий в режиме он-лайн. Основным критерием для оценки должно быть знание законодательной и нормативной базы, а также психологические тесты. Система исполнения наказаний – далеко не самое престижное место работы, большое количество людей идет работать во ФСИН, не найдя себе применения в другом месте. При этом в силу специфики работы с контингентом у сотрудников может возникать профессиональная деформация, поэтому за кадрами здесь должен быть повышенный контроль. О недостаточности контроля свидетельствует то, что в 2015 г. за допущенные нарушения законности к дисциплинарной ответственности привлечено всего 343 сотрудника (из почти 300 тысяч).

Необходимо сокращение штата сотрудников. В России в расчете на одного сотрудника приходится 2 заключенных (в Республике Беларусь соотношение 1:5). Причем численность работающих во ФСИН снижается медленнее числа заключенных – с 2007 г. количество заключенных уменьшилось на 26%, а число сотрудников ФСИН – всего на 20%. Характерно, что эта диспропорция наблюдается на фоне повышения уровня технического оснащения и автоматизации исправительных учреждений. При том что автоматизация объективно должна вести к сокращению штатной численности. Численность сотрудников ФСИН снижается гораздо медленнее, чем в других силовых ведомствах.

За 2015 г. штатная численность персонала УИС, финансируемая за счет средств федерального бюджета, выросла на 0,03% и составила 296,0 тыс.единиц. Особенно много во ФСИН офицеров среднего и высшего звена, которые выполняют руководящие функции. При этом выполнять рутинную работу с контингентом оказывается некому, поскольку сотрудники низшего звена вынуждены выполнять зачастую противоречивые распоряжения многочисленных начальников.

Чрезмерная численность ФСИН создает повышенную нагрузку на бюджет, поскольку его сотрудники имеют большое количество льгот и социальных гарантий. При сокращении численности заключенных число сотрудников ФСИН должно уменьшаться опережающими темпами.

Разработка системы целевых показателей оценки учреждений

Должна быть разработана система целевых показателей оценки эффективности работы исправительных учреждений, основывающаяся прежде всего на результатах работы с контингентом. Основными критериями оценки должны быть:

  • уровень рецидивной преступности среди освобожденных осужденных;
  • доля рекомендованных и отпущенных условно-досрочно либо в связи со смягчением наказания (как показатель того, что в учреждении достигаются цели исправления);
  • показатели, реально свидетельствующие о социальной адаптации и возможности возврата к нормальной жизни в обществе (например, доля осужденных, отпущенных в отпуск за пределы исправительного учреждения, доля осужденных, к которым родственники приезжают на свидания, количество осужденных, состоящих в браке, количество подписанных на периодические издания и т.п.).

Первые две группы показателей фактически будут дополнять друг друга и характеризовать работу по исправлению преступников. Третья группа показателей будет характеризовать работу с контингентом, оценка по этой группе показателей может быть построена на основе анализа данных открытой информационной системы.

 

5. Усиление управленческого звена во ФСИН

В настоящее время исправительная система является разбалансированной и дезорганизованной, о чем говорят приведенные выше факты и примеры. Отсутствует единый стратегический подход к управлению и организации деятельности, нет комплексного подхода к решению имеющихся проблем.

Необходимо усиление управленческого звена ФСИН руководящими сотрудниками, отвечающими исключительно за организационные моменты работы системы: обновление нормативной базы, создание системы оценки кадров, системы оценки учреждений, создание открытой информационной системы, единой системы видеоконтроля и т.п. Это должны быть люди с хорошим управленческим опытом и опытом работы с современными информационными технологиями.

Причем опыт работы во ФСИН или ином силовом ведомстве для таких руководителей не обязателен. Как показывает опыт Минстроя (где новое руководство за два года добилось существенного повышения прозрачности системы), для построения эффективной организационной системы наличие отраслевого опыта не имеет значения.

В Иркутской области суды в массовом порядке нарушают закон

В феврале-марте 2016 г. Институт проблем современного общества провел масштабное исследование, касающееся проблемы условно-досрочного освобождения осужденных российскими судами.

Повышенное внимание было уделено судам Иркутской области, поскольку на их деятельность поступало наибольшее количество жалоб осужденных. Жаловались на коррупцию, фальсификации, необоснованные отказы в рассмотрении ходатайств, длительные сроки принятия решений. Оказалось, что эти жалобы далеко не беспочвенны.

Сразу же подтвердились проблемы со сроками. Заключенные сообщали, что их ходатайства об УДО сначала долгое время не регистрируются (лежат в суде без регистрации по 2-3 месяца), а потом еще по несколько месяцев лежат без рассмотрения. В ходе исследования наиболее очевидные проблемы были выявлены в Тайшетском городском суде, где по большому количеству дел информация по датам явно недостоверна, например, по нескольким делам дата вынесения решения была указана раньше даты поступления.

Информация о затягивании сроков рассмотрения ходатайств осужденных тоже подтвердилась. Например, в Ангарском суде в 2015 г. максимальный срок рассмотрения ходатайства об УДО превысил 7 месяцев. И это при том, что рекомендованный нормативный срок рассмотрения составляет один месяц, средние сроки рассмотрения ходатайств в других судах страны находятся на уровне 40-50 дней. А ходатайство осужденной по делу «Оборонсервиса» Евгении Васильевой и вовсе было рассмотрено в считанные дни.

Осужденные жаловались на то, что судьи необоснованно возвращают их ходатайства. В Ангарском и Тайшетском судах возвращается без рассмотрения свыше 20% дел об УДО, в то время как в среднем по стране это количество составляет 10-13%. В Тайшетском суде по другой категории ходатайств осужденных – о замене неотбытого срока лишения свободы более мягким видом наказания – количество прекращенных дел и вовсе превысило 70%.

Еще больше вопросов возникает при анализе загруженности судей. Так, в Тайшетском суде в 2015 г. за один рабочий день одним судьей рассматривалось до 47 ходатайств осужденных. При такой загрузке на рассмотрение одного дела судья мог потратить максимум 10 минут. За это время физически невозможно не только принять обоснованное решение, но даже просто внимательно прочитать документы. При этом в судах Иркутской области свыше 60% решений об УДО являются положительными. Возникает вопрос, насколько обоснованы подобные решения, в особенности с учетом того, что в Иркутской области сидят преимущественно осужденные за тяжкие и особо тяжкие преступления, ранее уже отбывавшие наказание. Сколько отпущенных этими судами рецидивистов вновь совершает преступления, неизвестно. Но есть общая судебная статистика, согласно которой на долю лиц, ранее осуждавшихся за совершение преступлений, в Иркутской области приходится 43% от общего количества осужденных приговорами суда, в то время как средний показатель по стране составляет 34%.

Нашлись подтверждения и фактам возможной фальсификации решений, когда Тайшетский городской суд сначала отказывал в УДО, а спустя некоторое время в судебной информационной системе ГАС «Правосудие» решение чудесным образом менялось на «удовлетворено» (скриншоты решений есть в распоряжении издания).

Весьма любопытна реакция Иркутского областного суда на сообщения о выявленных нарушениях. Вышестоящая инстанция фактически «грудью прикрыла» Тайшетский городской суд, сообщив, что речь идет не о фальсификациях, а всего лишь об ошибках. При этом заявивший о фактах фальсификации осужденный попал под «репрессии» — ему было отказано в досрочном освобождении сначала городским судом, а затем и вышестоящим областным. Судья, в делах которого были выявлены признаки возможных фальсификаций, не только работает в прежнем режиме, но и продолжает принимать спорные с юридической точки зрения решения. В частности, одному из осужденных судья фактически отказал в возможности обжалования (документ имеется в распоряжении издания).

Следует отметить, что совершенно иная реакция на наши сообщения была в Красноярском крае. В 2014 г. мы сообщили вышестоящей инстанции о возможных коррупционных связях при принятии решений об УДО у одного из судей Норильского городского суда. Хотя наличие коррупционных связей не было признано, судья ушел отставку, а качество работы всего суда после проведенной проверки улучшилось. При этом доказательная база здесь была несравнимо слабее – мы лишь высказали свои предположения о чрезмерно «блестящих» результатах одного из адвокатов при работе с судьей. В то же время в Иркутский областной суд были предъявлены не только документальные подтверждения фактов фальсификации, но и фамилии свидетелей, которых почему-то никто так и не опросил.

Из этого можно сделать вывод о том, что большое количество нарушений в судах Иркутской области носит системный характер и обуславливается не только низким уровнем контроля, но и попустительством со стороны вышестоящей инстанции. Вместо мер по исправлению ситуации Иркутский областной суд своим бездействием фактически поощряет некорректные (а иногда и незаконные) действия в судах.

Проверку коррупционных связей в судах Иркутской области в полном объеме провести не удалось, поскольку необходимая для анализа информация судами тщательно срывается. Как правило, коррупционные действия осуществляются через адвокатов. Имея информацию об адвокатах-заявителях, можно установить, кто из них «подозрительно» успешен, и не объясняется ли этот успех близкими отношениями с кем-нибудь из судейского корпуса. В ходе анализа мы выявили несколько подобных случаев в разных судах, в том числе и в Ангарском городском суде Иркутской области, где один из адвокатов за два года заявил три десятка ходатайств об УДО, из которых только по одному решение было отрицательным.

В Иркутском районном суде и Тайшетском городском суде адвокаты ходатайств об УДО не заявляют, в то время в среднем по стране на долю адвокатов приходится порядка 15% заявленных ходатайств. По информации одного из адвокатов, эти суды настоятельно рекомендуют адвокатам вступать в дело только после того, как ходатайство об УДО заявит сам осужденный. Такая позиция имеет объяснения – при наличии открытой информации об адвокате-заявителе, можно проследить коррупционные связи. Если же информация отсутствует, коррупционных связей вроде бы и нет. Поэтому мы обратились в Иркутский областной суд с просьбой обязать Тайшетский городской суд опубликовать хотя бы 10% текстов решений (чего, кстати, требует и закон). Однако областной суд просто перенаправил наш запрос в тот самый Тайшетский суд, который его попросту проигнорировал.

Еще одна жалоба осужденных заключалась в том, что администрация исправительного учреждения ИК-23 ГУФСИН по Красноярскому краю (с которой и работает Тайшетский суд) абсолютно никого не рекомендует к условно-досрочному освобождению. Как в таких условиях работает суд и на чем основывается судьи при принятии решений – непонятно. Еще более удивительно, что, видя сплошные отрицательные заключения, судьи никак не реагируют на эту ситуацию, хотя она явно свидетельствует о нарушении прав осужденных. Эти нарушения выглядят еще более вопиющими с учетом того, что осужденной по делу «Оборонсервиса» Евгении Васильевой удалось получить положительную характеристику от исправительного учреждения, пробыв там всего около месяца.

В июле 2015 года в Иркутский областной суд был назначен новый Председатель, им стал Владимир Ляхницкий, ранее занимавший пост заместителя председателя Ростовского областного суда. С приходом нового руководства ситуация с рассмотрением ходатайств об УДО никак не изменилась. Известно ли Ляхницкому о наличии проблем, не ясно – все ответы на сообщения о нарушениях (направленные нами с осени 2015 г.) были подписаны заместителями председателя – Корнюшиной Л.Г. и Новокрещеновым Н.С. Ни в одном из ответов нарушения закона признаны не были. Заметного улучшения ситуации с рассмотрением ходатайств об УДО также не произошло.

В апреле 2016 г. информация о ситуации в судах Иркутской области была направлена в Верховный суд.